Игрок «Локомотива» в сборной Советского Союза
Слушатели Школы спортивного журналиста «Советского спорта», которая, кстати, продолжает осуществлять новый набор учащихся, влились в число постоянных авторов нашего издания. Евгений Алексеев, хотя и переехал в Санкт-Петербург, опровергает принцип «Один город – одна команда»: сердце его, судя по публикациям, отдано целиком железнодорожникам и их героям. Сегодня – еще одна его публикация о «Локо» и его ветеранах.
**********
Судьба футболиста московского «Локомотива» образца второй половины 80-х Андрея Сергеевича Калайчева нетипична для игрока команды того времени. Один факт того, что им сыгран официальный матч за главную сборную страны, уже говорит о том, что имя защитника навсегда вписано «золотыми нитями» в историю железнодорожного клуба. Локомотивских «сборников» всегда было крайне мало, а попасть в состав вице-чемпионов Европы, руководимых великим мэтром Валерием Васильевичем Лобановским, из команды, которая долгое время ни на что не претендовала в отечественном футболе, кроме как на восстановление утраченных позиций – это достижение, заслуживающее большого уважения.
С Андреем планировалось поговорить ещё несколько лет тому назад, но в силу обстоятельств разговор постоянно откладывался «на завтра». И вот в полночь набираю номер телефона и слышу знакомый бодрый голос: «Привет. Сейчас чайку заварю и поговорим».
В свои пятьдесят с небольшим лет жизненная энергия, не смотря на всю суровость и уравновешенность голоса, била в телефонную трубку через край. Воспоминания хлынули неиссякаемым потоком с первых же секунд беседы:
- Давай сразу как когда-то на «ты». Я ведь ненамного тебя старше (смеётся).
- Хорошо.
Андрей, типичный вопрос для начала
любого разговора, почему московский
«Локомотив» и как судьба тебя с ним
свела?
- Родом я
из города Калуги и начинал свою карьеру
в местном «Локомотиве». Как это часто
бывает, к нам с товарищеским матчем в
1982-ом году приезжают московские
одноклубники во главе с легендарным
Сан Санычем Севидовым. Великий тренер,
что он не раз доказывал в различных
командах. Меня просмотрели и пригласили
в команду. Я, конечно, согласился, но,
когда приехал в расположение столичного
клуба, Сан Саныча в нём уже не было.
Уволили. Было очень жаль, так как ребята
за ним стояли горой и были очень сплочены
вокруг тренера. Для многих он был если
не отцом родным, то точно очень значимым
человеком - как в спортивной карьере,
так и в жизни в целом. Счастлив, что мне
довелось с Сан Санычем когда-то пообщаться.
Но и сменивший его Владимир Вениаминович
Радионов, хоть и не имел в своём арсенале
такого богатого тренерского опыта, но
также до конца пытался решить поставленные
руководством задачи с молодым коллективом,
который остался после ухода Севидова
и части игроков, покинувших команду
вслед за ним.
- Радионов
не видел тебя в составе?
- Да, но мне
тогда ещё и двадцати лет не было. Учился
в московском физкультурном институте.
Хоть и был амбициозным парнем, но понимал,
что нужно немного подождать. На мой век
футбола хватит. Когда с Вениаминычем
пару лет назад увиделся на встрече
ветеранов в музее «Локомотива», вспомнили
о том времени. Никто ни на кого не держит
обид. Скорее даже наоборот. Он в тот
момент как мог пытался выровнять ситуацию
в чемпионате, но что-то пошло не так, и
Радионов в клубе на долго не задержался.
- Ты ведь
также по окончании сезона ушёл.
- Точно. По
призыву пошёл служить в смоленскую
«Искру». На два года.
- Несколько
лет тому назад ребята из Дирекции по
работе с болельщиками «Локомотива»
ездили в этот город на товарищеский
турнир для детей с ограниченными
способностями. Курировал его Лев
Васильевич Платонов.
- О, так это
был тогда главный футбольный человек
Смоленщины. Душой всегда с командой.
Очень переживал за результат. После
игры мог как напихать, так и успокоить!
Хороший человек, многому меня научил.
Многое дал тогда, когда я только начинал
делать первые шаги в футболе. До сих пор
в строю, значит. Молодец. Вообще тот
период карьеры получился неплохим.
«Искра» была добротной командой, которая
не давала спуску в первой лиге никому.
Но срок службы подходил к концу и я, дембельнувшись, вернулся обратно в Москву. В «Локомотив».
- Приглашал
в клуб уже Сёмин?
- В том-то
и дело, что нет. Всё повторилось по
сценарию первого прихода в клуб. Пригласил
Игорь Семёнович Волчек, но когда я
приехал на сборы, то обнаружил, что
главным тренером стал Юрий Павлович
Сёмин, а Волчек уже ушёл. Не могу сказать,
что я расстроился или наоборот, просто
не хотелось в самом игровом возрасте
попасть в ту ситуацию, с которой когда-то
начинал свою карьеру. Подошёл к Юр Палычу
и спросил «в лоб»: «Что мне делать?».
Услышав в ответ: «Всё нормально, ты мне
нужен, набирай форму» – успокоился и
начал потихонечку «вливаться» в
коллектив.
- Тем не
менее в том сезоне ты практически не
играл.
- Да, 86-ой
год не отложился у меня в памяти. Матчей
сыграл немного. Сразу и не вспомню, когда
впервые вышел на поле в майке «Локомотива».
- 2 августа
в Кишинёве против «Нистру».
- Тебе виднее
(смеётся).
- Каким
был Палыч в первый год своего пребывания
во главе «Локомотива»?
- Насколько
вспыльчивый, настолько и отходчивый.
Мог хорошенько «вставить», но через
какое-то время смотришь, уже по-отечески
обнимает, что-то говорит и всё нормально.
В команде-то были ребята, которые не
намного его моложе, но авторитет у Сёмина
был непререкаемый. Молодой, энергичный,
дальновидный.
- Поэтому
он, прежде чем подпустить к «основе»,
год «мариновал» тебя на скамеечке?
- Не без
того. На сборах в 1987-ом уже начал ставить
в состав на «постоянку». В команде
произошли серьёзные изменения. Ушли
те, кто, по мнению Юр Палыча, не
соответствовал поставленной задаче
выхода в высшую лигу. Пришли другие
ребята. В обновлённом коллективе я себя
неплохо проявил и сезон отыграл почти
полностью.
- Что
помешало в тот год опередить одесский
«Черноморец» и выиграть малые золотые
медали? За три тура до конца шли ведь на
первом месте… Потом поражения в Душанбе,
ничья с «Зарей», домашнее 0:1 от «Ростова»
и на финише – только вторые.
- Расслабились.
Не верь тем, кто будет говорить, что
сдавали-продавали. Не было у нас в команде
таких, а если б и были, то сами выгнали
б. Играли честно. Да, концовку немного
смазали, но задачу-то мы выполнили.
- Как-то
отмечали повышение в классе? Ведь долгих
семь сезонов команда не могла попасть
в когорту сильнейших.
- Знаешь,
банкет был. На базе в Баковке собрались
командой. Посидели. Но каких-то торжеств
не помню. Всё было как-то буднично.
Ребятам было понятно, что отмечать
некогда. Впереди сезон и нужно закрепиться
в «вышке», а для этого - ещё работать и
работать. Атмосфера в коллективе была
просто великолепная. Мы, в принципе, в
любой момент могли собраться на базе
на шашлыки семьями или с подругами.
Палыч не возбранял это, иногда и сам
принимал участие. Баковка была как дом
родной. Всё своё. Тогда даже двери на
базу не были закрыты, мог кто угодно
прийти и пообщаться с нами. Понимаешь,
в «Локомотиве» тогда «микроклимат»
отличался от других московских клубов.
Мы после матча запросто могли подойти
к болельщикам у беговой дорожки или
выхода на поле и поговорить с ними. Домой
разъезжались на метро. На всю команду
только у Головни была «Жигули» шестой
модели (смеётся)
- Слышал
от других наших футболистов, что некоторые
приходили в команду с телогрейкой и
авоськой в руках.
- Ты про
Горлука? (прим. Сергей Горлукович). Было
такое. Подтверждаю. Будущий олимпийский
чемпион пришёл на базу лысый со словами:
«Где тут в «Локомотив» записываются?»
(смеётся) Сначала подумали, что рабочий
какой, а потом узнали, что футболист из
Беларуси пожаловал. Мы долго все вместе
холостяками жили на базе. Хорошая
компания подобралась с Мишей Русяевым,
Сашкой Дозморовым, тем же Горлуком. Иной
раз Палыч закрывал глаза на некоторые
наши шалости, потому что на поле
выкладывались полностью и не давали
себе спуску.
- Команда,
которая оформила выход в высшую лигу,
вновь была видоизменена?
- Да, Палыч
понимал, что необходима «свежая кровь».
Всё-таки нам будут противостоять лучшие
команды Союза. Он грамотно выстроил
предсезонный период и 1988 год московский
«Локомотив» провёл очень достойно.
- В
преддверии субботнего матча со «Спартаком»
можете вспомнить последний тур первого
круга того сезона?
- Конечно.
Матчи со «Спартаком» всегда были для
нас принципиальными. Юрий Палыч там
когда-то играл и поэтому всегда настраивал
по-особенному. Очень мотивировал. В наше
время говорили, что «договорняки» могли
быть где угодно, но только не между
московскими командами. Украинцы могли
где-то друг другу помочь, а тут всегда
шла бескомпромиссная борьба. Всё было
«на тоненького». А в той игре и вовсе
произошло несчастье. Другого слова не
подберу. Всю игру мы вели в счёте,
доминировали на поле. Стадион битком.
Русяев Миша два положил Дасаеву.
Контролируем ход матча, но под занавес
пропускаем два от Родионова и Шалимова.
Ничья. После финального свистка футболисты
«Локомотива» почти все, как один рухнули
на газон. Было такое ощущение, что
потеряли что-то очень важное. Опустошение
внутри… В раздевалке была тишина. Зашёл
Палыч и сказал о том, что всё здорово,
все молодцы и никакого упрёка в нашу
сторону. Поддержал, приободрил, дал
напутствие на то, что всё ещё впереди.
- И ведь
если бы не лимит ничьих (после 10 ничьих
в чемпионате за каждую последующую очки
команде не начислялись), который со
следующего года был отменён, московский
«Локомотив» мог впервые принять участие
в еврокубках, обогнав ленинградский
«Зенит». Что помешало осуществить так
хорошо начатое?
- Сложно
сказать. Мы ведь действительно тот год
отыграли неплохо. Проигрывали редко. В
первый сезон в вышке выглядели достойно,
но, откровенно говоря, к чему-то серьёзному
были ещё пока не готовы. Не было у нас
так называемого «духа победителей»,
хотя Палыч нам его всячески прививал.
Вообще, команда 88-го года положила начало
той семейственности в «Локомотиве»,
которая потом развилась в 90-е. Мы были
одной семьёй. Все друг за друга. Это
касалось и тренеров, и футболистов, и
персонала. В конце чемпионата мы ведь
«Спартак» снова чуть не хлопнули, но
уже в «Олимпийском». Миша Русяев снова
забил и, как и в первом матче, разошлись
миром.
- Правда,
что если бы не ты, то локомотивец Русяев
стал лучшим бомбардиром Советского
Союза того года?
- История
такая. В тот год Бородюк забил 16 мячей
за московское «Динамо», а у Миши было
15. Как-то мы с ним на тренировке поспорили,
кто лучше бьёт пенальти. Я выиграл. Надо
же было такому случится, что через
какое-то время играем с «Кайратом» на
своём поле. Миша забивает первый, а потом
судья назначает два пенальти за 10 минут
в ворота алма-атинцев и я их оба забиваю.
Мне-то эти голы были постольку-поскольку,
а вот Русяев потом всё время вспоминал,
что если бы он их забил, а не я, то с 17-ью
мячами стал бы лучшим. Вот так я лишил
московский «Локомотив» лучшего «снайпера»
чемпионата (смеётся).
- Все свои
забитые мячи в составе «Локомотива» помнишь?
- Конечно.
В августе я подряд забил сначала Харькову,
а потом и Киеву, а годом ранее грузинам
забивал.
- Ещё был
решающий мяч «Геологу» из Тюмени.
- Да, всё
верно. А вообще я был защитником и не
особо рвался в атаку, для этого были
другие ребята в команде.
- Правда,
что Палыч проводил с тобой индивидуальные
тренировки? Начальник команды Петрашевский
говорил как-то в своём интервью : «У нас
был такой футболист - Калайчев. Сема его
посадил на индивидуальную работу. На
«отпрыжку». Ему немножко не хватало
взрывной скорости, - и что вы думаете?
Калайчев стал играть в сборной Советского
Союза! Его пригласили в первую команду!»
- Было такое.
Сейчас, по истечении долгого времени,
понимаю, что был прав и Александр
Сигизмундович, и Юрий Павлович. Думаю,
что они из меня и сделали того футболиста,
который добивался в спорте каких-то
результатов. Петрашевский - величина в
клубе. Проработав долгое время в самых
разных командах, он прослыл очень большим
авторитетом, который можно сказать,
оберегал Палыча он потусторонних вещей.
Имею ввиду хлопоты по организации
поездок и всему прочему. У него был и
особый селекционный дар. Не зря же он
долгое время очень плотно работал с
Лобановским.
- Который,
к слову, в начале 1989-го года вызвал тебя
в свою «дрим-тим» команду на товарищеский
матч против сборной Болгарии.
- Да,
правильно. Меня и Горлуковича. Тот был
уже опытным и часто вызывался, а я в
первый раз оказался в компании лучших
футболистов страны. Сборная, конечно,
была звёздной. Почти все либо вице-чемпионы
Европы, либо олимпийскими чемпионами.
Я Зыгмантовича тогда поменял за 20 минут
до конца игры.
- Сам как
думаешь, почему Лобановский обратил на
тебя внимание?
- Знаешь,
может, его впечатлила моя игра, когда
«Локомотив» на кубок с Киевом играл, а
может просматривал меня в чемпионате.
В любом случае я был очень рад тому, что
оказался в главной команде страны. Такое
не забывается.
- Как
думаешь, почему не удалось в ней
закрепиться?
- Ну, в такой
компании это было сделать очень сложно.
Вот Горлук смог, а у меня не получилось.
Да я и сам понимал, что не до конца
соответствовал такому уровню. Наверное,
для сборной тогда был ещё «сыроват». А
может где-то и не наиграл на основного.
Виню в этом только самого себя.
- Тренировки
у Лобановского славились на весь Союз.
Физические упражнения были настолько
тяжёлыми, что многие просто не выдерживали.
Как к ним адаптировался?
- Брось. У
Палыча тренировки бывали намного
потяжелее. Мифы мифами, но Юр Палыч мог
так «физику» дать, что некоторых ребят
после тренировки выворачивало наружу
в прямом смысле этого слова. Поверь, в
«Локомотиве» в то время «не сачковали».
Тренировались мы не хуже, чем команды,
которые были в призёрах.
- Ты был
одним из немногих футболистов своего
времени, кто смог сыграть в сборной,
находясь в коллективе железнодорожников.
Какова была реакция в команде на это
событие, и как оно, в целом, повлияло на
твою карьеру в дальнейшем?
- В команде
встретили как обычно, только Палыч
немного расспросил о тренировках
Лобановского, а так всё как всегда. Никто
не подкалывал, я «нос не задирал», но
уверенности игра за сборную придала
бесспорно. В клубе это почувствовал
после того, как многие опытные ребятами
ушли перед сезоном 89-го года.
- И
«Локомотив» во главе с Сёминым в очередной
раз собирал по крупицам коллектив.
- Ну можно
сказать и так. Ушли Стас Черчесов с
Базулем и Русяем, как раз в «Спартак»,
Дозмор, а вместо них пришли молодые
ребята, которые долго сыгрывались между
собой. Чемпионат провели неважно.
Лихорадило «то в жар, то в холод».
Складывалось такое ощущение, что после
неплохо проведённого предыдущего сезона
и потери своих лидеров, команда просто
растерялась. Был такой период, когда
десять матчей не могли победить. Только
в концовке сезона нащупали свою игру,
но было уже поздно. По разности мячей
вылетели.
- И тебе
пришлось покинуть команду.
- Понимаешь,
не только мне хотелось играть на хорошем
уровне, ведь приглашения были отовсюду.
Горлук уехал в Германию, а меня очень
настойчиво звало к себе московское
«Торпедо». Поверь, если бы «Локомотив»
не вылетел в низшую лигу, ни за что бы
из него не ушёл. Но, когда тебя зовут в
такие клубы, как «Спартак», «Динамо»,
«Торпедо», говорят про еврокубки, очень
сложно найти мотивацию, чтобы играть
на уровне первой лиги.
- Это
вполне объяснимо. «Пятое колесо»
подтвердило свою уже устоявшуюся
репутацию.
- Чушь всё
это. Про «пятое колесо» и всё остальное
прочее. Никогда среди футболистов других
московских команд нас так не называли.
В Черкизове народ ходил на матчи,
атмосфера на трибунах была хорошей.
Звёзд в команде не было, но добротные
игроки всегда составляли костяк. Медалей
не завоёвывали – так это не каждым и
дано, но сказать, что мы зря «ели свой
хлеб», в «Локомотиве» ни у кого язык не
повернётся, потому что это будет неправда.
Никогда наш «Локомотив» не причислял
к «пятому колесу».
- И всё
же… Что самое запоминающееся было в
твоей карьере в «Локомотиве»?
- В своё
время за нашу команду играл мой родной
старший брат. Долго играл. Я могу с
уверенностью сказать, что у нас семья
локомотивская. Николай после завершения
карьеры ходил и на мои матчи, когда я
выступал за московский «Локомотив».
Что-то подсказывал, где-то помогал.
Советовать не советовал, потому что у
каждого была своя голова на плечах, но
всегда напоминал о том, за какой клуб
играю. В «Локомотиве» прошли мои лучшие
футбольные годы. Здесь я приобрёл много
друзей, познакомился с потрясающими
людьми. Говорят, что есть спартаковский
дух, так вот локомотивский есть тоже.
Семья, единство, бутерброды в поездках
из дома на всех. Если радость на всех
одна, то и печаль одна. Я ведь в 94-ом хотел
вернуться обратно в «Локомотив», но не
сложилось. Палыч просмотрел – не
подошёл. Пришлось закончить не только
карьеру, но и с футболом вообще.
- Когда
начал следить за «Локомотивом» уже как
болельщик?
- Как стадион
новый появился. Было интересно наблюдать
за тем, как таком красавце наш клуб
выигрывает у грандов европейского
футбола. Мы об этом могли только мечтать.
- А когда
сам был в последний раз в Черкизове?
- Если ты о
матче, то, когда на сборную ходил. С
Аргентиной играли, по моему. На «Локомотив»
так и не вспомню. Когда приглашали на
ветеранский матч в 2015-ом, тогда, наверное,
в последний раз.
- Как
считаешь, ветераны «Локомотива» должны
собираться ежегодно для подведения
итогов чемпионата, да и просто ради
общения?
- Уверен,
что должны. Знаешь, иногда обидно, что
многие начинают отчёт в истории
«Локомотива» с его побед, но ведь до
этого люди тоже играли. Почему бы их не
благодарить за годы, проведённые в
клубе, даже если они пришлись на первую
лигу? Нынешнее поколение должно знать,
как мы играли. Через что приходилось
пройти. Это же преемственность. Без неё
никуда. Без прошлого нет будущего.