Игрок «Локомотива» в сборной Советского Союза

Сегодня – еще одна его публикация о «Локо» и его ветеранах.
news

Слушатели Школы спортивного журналиста «Советского спорта», которая, кстати, продолжает осуществлять новый набор учащихся, влились в число постоянных авторов нашего издания. Евгений Алексеев, хотя и переехал в Санкт-Петербург, опровергает принцип «Один город – одна команда»: сердце его, судя по публикациям, отдано целиком железнодорожникам и их героям. Сегодня – еще одна его публикация о «Локо» и его ветеранах.

********** 

Судьба футболиста московского «Локомотива» образца второй половины 80-х Андрея Сергеевича Калайчева нетипична для игрока команды того времени. Один факт того, что им сыгран официальный матч за главную сборную страны, уже говорит о том, что имя защитника навсегда вписано «золотыми нитями» в историю железнодорожного клуба. Локомотивских «сборников» всегда было крайне мало, а попасть в состав вице-чемпионов Европы, руководимых великим мэтром Валерием Васильевичем Лобановским, из команды, которая долгое время ни на что не претендовала в отечественном футболе, кроме как на восстановление утраченных позиций – это достижение, заслуживающее большого уважения.

С Андреем планировалось поговорить ещё несколько лет тому назад, но в силу обстоятельств разговор постоянно откладывался «на завтра». И вот в полночь набираю номер телефона и слышу знакомый бодрый голос: «Привет. Сейчас чайку заварю и поговорим».

В свои пятьдесят с небольшим лет жизненная энергия, не смотря на всю суровость и уравновешенность голоса, била в телефонную трубку через край. Воспоминания хлынули неиссякаемым потоком с первых же секунд беседы:

- Давай сразу как когда-то на «ты». Я ведь ненамного тебя старше (смеётся).

- Хорошо. Андрей, типичный вопрос для начала любого разговора, почему московский «Локомотив» и как судьба тебя с ним свела?
- Родом я из города Калуги и начинал свою карьеру в местном «Локомотиве». Как это часто бывает, к нам с товарищеским матчем в 1982-ом году приезжают московские одноклубники во главе с легендарным Сан Санычем Севидовым. Великий тренер, что он не раз доказывал в различных командах. Меня просмотрели и пригласили в команду. Я, конечно, согласился, но, когда приехал в расположение столичного клуба, Сан Саныча в нём уже не было. Уволили. Было очень жаль, так как ребята за ним стояли горой и были очень сплочены вокруг тренера. Для многих он был если не отцом родным, то точно очень значимым человеком - как в спортивной карьере, так и в жизни в целом. Счастлив, что мне довелось с Сан Санычем когда-то пообщаться. Но и сменивший его Владимир Вениаминович Радионов, хоть и не имел в своём арсенале такого богатого тренерского опыта, но также до конца пытался решить поставленные руководством задачи с молодым коллективом, который остался после ухода Севидова и части игроков, покинувших команду вслед за ним.

- Радионов не видел тебя в составе?
- Да, но мне тогда ещё и двадцати лет не было. Учился в московском физкультурном институте. Хоть и был амбициозным парнем, но понимал, что нужно немного подождать. На мой век футбола хватит. Когда с Вениаминычем пару лет назад увиделся на встрече ветеранов в музее «Локомотива», вспомнили о том времени. Никто ни на кого не держит обид. Скорее даже наоборот. Он в тот момент как мог пытался выровнять ситуацию в чемпионате, но что-то пошло не так, и Радионов в клубе на долго не задержался.

- Ты ведь также по окончании сезона ушёл.
- Точно. По призыву пошёл служить в смоленскую «Искру». На два года.

- Несколько лет тому назад ребята из Дирекции по работе с болельщиками «Локомотива» ездили в этот город на товарищеский турнир для детей с ограниченными способностями. Курировал его Лев Васильевич Платонов.
- О, так это был тогда главный футбольный человек Смоленщины. Душой всегда с командой. Очень переживал за результат. После игры мог как напихать, так и успокоить! Хороший человек, многому меня научил. Многое дал тогда, когда я только начинал делать первые шаги в футболе. До сих пор в строю, значит. Молодец. Вообще тот период карьеры получился неплохим. «Искра» была добротной командой, которая не давала спуску в первой лиге никому.

Но срок службы подходил к концу и я, дембельнувшись, вернулся обратно в Москву. В «Локомотив».

- Приглашал в клуб уже Сёмин?
- В том-то и дело, что нет. Всё повторилось по сценарию первого прихода в клуб. Пригласил Игорь Семёнович Волчек, но когда я приехал на сборы, то обнаружил, что главным тренером стал Юрий Павлович Сёмин, а Волчек уже ушёл. Не могу сказать, что я расстроился или наоборот, просто не хотелось в самом игровом возрасте попасть в ту ситуацию, с которой когда-то начинал свою карьеру. Подошёл к Юр Палычу и спросил «в лоб»: «Что мне делать?». Услышав в ответ: «Всё нормально, ты мне нужен, набирай форму» – успокоился и начал потихонечку «вливаться» в коллектив.

- Тем не менее в том сезоне ты практически не играл.
- Да, 86-ой год не отложился у меня в памяти. Матчей сыграл немного. Сразу и не вспомню, когда впервые вышел на поле в майке «Локомотива».

- 2 августа в Кишинёве против «Нистру».
- Тебе виднее (смеётся).

- Каким был Палыч в первый год своего пребывания во главе «Локомотива»?
- Насколько вспыльчивый, настолько и отходчивый. Мог хорошенько «вставить», но через какое-то время смотришь, уже по-отечески обнимает, что-то говорит и всё нормально. В команде-то были ребята, которые не намного его моложе, но авторитет у Сёмина был непререкаемый. Молодой, энергичный, дальновидный.

- Поэтому он, прежде чем подпустить к «основе», год «мариновал» тебя на скамеечке?
- Не без того. На сборах в 1987-ом уже начал ставить в состав на «постоянку». В команде произошли серьёзные изменения. Ушли те, кто, по мнению Юр Палыча, не соответствовал поставленной задаче выхода в высшую лигу. Пришли другие ребята. В обновлённом коллективе я себя неплохо проявил и сезон отыграл почти полностью.

- Что помешало в тот год опередить одесский «Черноморец» и выиграть малые золотые медали? За три тура до конца шли ведь на первом месте… Потом поражения в Душанбе, ничья с «Зарей», домашнее 0:1 от «Ростова» и на финише – только вторые.
- Расслабились. Не верь тем, кто будет говорить, что сдавали-продавали. Не было у нас в команде таких, а если б и были, то сами выгнали б. Играли честно. Да, концовку немного смазали, но задачу-то мы выполнили.

- Как-то отмечали повышение в классе? Ведь долгих семь сезонов команда не могла попасть в когорту сильнейших.
- Знаешь, банкет был. На базе в Баковке собрались командой. Посидели. Но каких-то торжеств не помню. Всё было как-то буднично. Ребятам было понятно, что отмечать некогда. Впереди сезон и нужно закрепиться в «вышке», а для этого - ещё работать и работать. Атмосфера в коллективе была просто великолепная. Мы, в принципе, в любой момент могли собраться на базе на шашлыки семьями или с подругами. Палыч не возбранял это, иногда и сам принимал участие. Баковка была как дом родной. Всё своё. Тогда даже двери на базу не были закрыты, мог кто угодно прийти и пообщаться с нами. Понимаешь, в «Локомотиве» тогда «микроклимат» отличался от других московских клубов. Мы после матча запросто могли подойти к болельщикам у беговой дорожки или выхода на поле и поговорить с ними. Домой разъезжались на метро. На всю команду только у Головни была «Жигули» шестой модели (смеётся)

- Слышал от других наших футболистов, что некоторые приходили в команду с телогрейкой и авоськой в руках.
- Ты про Горлука? (прим. Сергей Горлукович). Было такое. Подтверждаю. Будущий олимпийский чемпион пришёл на базу лысый со словами: «Где тут в «Локомотив» записываются?» (смеётся) Сначала подумали, что рабочий какой, а потом узнали, что футболист из Беларуси пожаловал. Мы долго все вместе холостяками жили на базе. Хорошая компания подобралась с Мишей Русяевым, Сашкой Дозморовым, тем же Горлуком. Иной раз Палыч закрывал глаза на некоторые наши шалости, потому что на поле выкладывались полностью и не давали себе спуску.

- Команда, которая оформила выход в высшую лигу, вновь была видоизменена?
- Да, Палыч понимал, что необходима «свежая кровь». Всё-таки нам будут противостоять лучшие команды Союза. Он грамотно выстроил предсезонный период и 1988 год московский «Локомотив» провёл очень достойно.

- В преддверии субботнего матча со «Спартаком» можете вспомнить последний тур первого круга того сезона?
- Конечно. Матчи со «Спартаком» всегда были для нас принципиальными. Юрий Палыч там когда-то играл и поэтому всегда настраивал по-особенному. Очень мотивировал. В наше время говорили, что «договорняки» могли быть где угодно, но только не между московскими командами. Украинцы могли где-то друг другу помочь, а тут всегда шла бескомпромиссная борьба. Всё было «на тоненького». А в той игре и вовсе произошло несчастье. Другого слова не подберу. Всю игру мы вели в счёте, доминировали на поле. Стадион битком. Русяев Миша два положил Дасаеву. Контролируем ход матча, но под занавес пропускаем два от Родионова и Шалимова. Ничья. После финального свистка футболисты «Локомотива» почти все, как один рухнули на газон. Было такое ощущение, что потеряли что-то очень важное. Опустошение внутри… В раздевалке была тишина. Зашёл Палыч и сказал о том, что всё здорово, все молодцы и никакого упрёка в нашу сторону. Поддержал, приободрил, дал напутствие на то, что всё ещё впереди.

- И ведь если бы не лимит ничьих (после 10 ничьих в чемпионате за каждую последующую очки команде не начислялись), который со следующего года был отменён, московский «Локомотив» мог впервые принять участие в еврокубках, обогнав ленинградский «Зенит». Что помешало осуществить так хорошо начатое?
- Сложно сказать. Мы ведь действительно тот год отыграли неплохо. Проигрывали редко. В первый сезон в вышке выглядели достойно, но, откровенно говоря, к чему-то серьёзному были ещё пока не готовы. Не было у нас так называемого «духа победителей», хотя Палыч нам его всячески прививал. Вообще, команда 88-го года положила начало той семейственности в «Локомотиве», которая потом развилась в 90-е. Мы были одной семьёй. Все друг за друга. Это касалось и тренеров, и футболистов, и персонала. В конце чемпионата мы ведь «Спартак» снова чуть не хлопнули, но уже в «Олимпийском». Миша Русяев снова забил и, как и в первом матче, разошлись миром.

- Правда, что если бы не ты, то локомотивец Русяев стал лучшим бомбардиром Советского Союза того года?
- История такая. В тот год Бородюк забил 16 мячей за московское «Динамо», а у Миши было 15. Как-то мы с ним на тренировке поспорили, кто лучше бьёт пенальти. Я выиграл. Надо же было такому случится, что через какое-то время играем с «Кайратом» на своём поле. Миша забивает первый, а потом судья назначает два пенальти за 10 минут в ворота алма-атинцев и я их оба забиваю. Мне-то эти голы были постольку-поскольку, а вот Русяев потом всё время вспоминал, что если бы он их забил, а не я, то с 17-ью мячами стал бы лучшим. Вот так я лишил московский «Локомотив» лучшего «снайпера» чемпионата (смеётся).

- Все свои забитые мячи в составе «Локомотива» помнишь?
- Конечно. В августе я подряд забил сначала Харькову, а потом и Киеву, а годом ранее грузинам забивал.

- Ещё был решающий мяч «Геологу» из Тюмени.
- Да, всё верно. А вообще я был защитником и не особо рвался в атаку, для этого были другие ребята в команде.

- Правда, что Палыч проводил с тобой индивидуальные тренировки? Начальник команды Петрашевский говорил как-то в своём интервью : «У нас был такой футболист - Калайчев. Сема его посадил на индивидуальную работу. На «отпрыжку». Ему немножко не хватало взрывной скорости, - и что вы думаете? Калайчев стал играть в сборной Советского Союза! Его пригласили в первую команду!»
- Было такое. Сейчас, по истечении долгого времени, понимаю, что был прав и Александр Сигизмундович, и Юрий Павлович. Думаю, что они из меня и сделали того футболиста, который добивался в спорте каких-то результатов. Петрашевский - величина в клубе. Проработав долгое время в самых разных командах, он прослыл очень большим авторитетом, который можно сказать, оберегал Палыча он потусторонних вещей. Имею ввиду хлопоты по организации поездок и всему прочему. У него был и особый селекционный дар. Не зря же он долгое время очень плотно работал с Лобановским.

- Который, к слову, в начале 1989-го года вызвал тебя в свою «дрим-тим» команду на товарищеский матч против сборной Болгарии.
- Да, правильно. Меня и Горлуковича. Тот был уже опытным и часто вызывался, а я в первый раз оказался в компании лучших футболистов страны. Сборная, конечно, была звёздной. Почти все либо вице-чемпионы Европы, либо олимпийскими чемпионами. Я Зыгмантовича тогда поменял за 20 минут до конца игры.

- Сам как думаешь, почему Лобановский обратил на тебя внимание?
- Знаешь, может, его впечатлила моя игра, когда «Локомотив» на кубок с Киевом играл, а может просматривал меня в чемпионате. В любом случае я был очень рад тому, что оказался в главной команде страны. Такое не забывается.

- Как думаешь, почему не удалось в ней закрепиться?
- Ну, в такой компании это было сделать очень сложно. Вот Горлук смог, а у меня не получилось. Да я и сам понимал, что не до конца соответствовал такому уровню. Наверное, для сборной тогда был ещё «сыроват». А может где-то и не наиграл на основного. Виню в этом только самого себя.

- Тренировки у Лобановского славились на весь Союз. Физические упражнения были настолько тяжёлыми, что многие просто не выдерживали. Как к ним адаптировался?
- Брось. У Палыча тренировки бывали намного потяжелее. Мифы мифами, но Юр Палыч мог так «физику» дать, что некоторых ребят после тренировки выворачивало наружу в прямом смысле этого слова. Поверь, в «Локомотиве» в то время «не сачковали». Тренировались мы не хуже, чем команды, которые были в призёрах.

- Ты был одним из немногих футболистов своего времени, кто смог сыграть в сборной, находясь в коллективе железнодорожников. Какова была реакция в команде на это событие, и как оно, в целом, повлияло на твою карьеру в дальнейшем?
- В команде встретили как обычно, только Палыч немного расспросил о тренировках Лобановского, а так всё как всегда. Никто не подкалывал, я «нос не задирал», но уверенности игра за сборную придала бесспорно. В клубе это почувствовал после того, как многие опытные ребятами ушли перед сезоном 89-го года.

- И «Локомотив» во главе с Сёминым в очередной раз собирал по крупицам коллектив.
- Ну можно сказать и так. Ушли Стас Черчесов с Базулем и Русяем, как раз в «Спартак», Дозмор, а вместо них пришли молодые ребята, которые долго сыгрывались между собой. Чемпионат провели неважно. Лихорадило «то в жар, то в холод». Складывалось такое ощущение, что после неплохо проведённого предыдущего сезона и потери своих лидеров, команда просто растерялась. Был такой период, когда десять матчей не могли победить. Только в концовке сезона нащупали свою игру, но было уже поздно. По разности мячей вылетели.

- И тебе пришлось покинуть команду.
- Понимаешь, не только мне хотелось играть на хорошем уровне, ведь приглашения были отовсюду. Горлук уехал в Германию, а меня очень настойчиво звало к себе московское «Торпедо». Поверь, если бы «Локомотив» не вылетел в низшую лигу, ни за что бы из него не ушёл. Но, когда тебя зовут в такие клубы, как «Спартак», «Динамо», «Торпедо», говорят про еврокубки, очень сложно найти мотивацию, чтобы играть на уровне первой лиги.

- Это вполне объяснимо. «Пятое колесо» подтвердило свою уже устоявшуюся репутацию.
- Чушь всё это. Про «пятое колесо» и всё остальное прочее. Никогда среди футболистов других московских команд нас так не называли. В Черкизове народ ходил на матчи, атмосфера на трибунах была хорошей. Звёзд в команде не было, но добротные игроки всегда составляли костяк. Медалей не завоёвывали – так это не каждым и дано, но сказать, что мы зря «ели свой хлеб», в «Локомотиве» ни у кого язык не повернётся, потому что это будет неправда. Никогда наш «Локомотив» не причислял к «пятому колесу».

- И всё же… Что самое запоминающееся было в твоей карьере в «Локомотиве»?
- В своё время за нашу команду играл мой родной старший брат. Долго играл. Я могу с уверенностью сказать, что у нас семья локомотивская. Николай после завершения карьеры ходил и на мои матчи, когда я выступал за московский «Локомотив». Что-то подсказывал, где-то помогал. Советовать не советовал, потому что у каждого была своя голова на плечах, но всегда напоминал о том, за какой клуб играю. В «Локомотиве» прошли мои лучшие футбольные годы. Здесь я приобрёл много друзей, познакомился с потрясающими людьми. Говорят, что есть спартаковский дух, так вот локомотивский есть тоже. Семья, единство, бутерброды в поездках из дома на всех. Если радость на всех одна, то и печаль одна. Я ведь в 94-ом хотел вернуться обратно в «Локомотив», но не сложилось. Палыч просмотрел – не подошёл. Пришлось закончить не только карьеру, но и с футболом вообще.

- Когда начал следить за «Локомотивом» уже как болельщик?
- Как стадион новый появился. Было интересно наблюдать за тем, как таком красавце наш клуб выигрывает у грандов европейского футбола. Мы об этом могли только мечтать.

- А когда сам был в последний раз в Черкизове?
- Если ты о матче, то, когда на сборную ходил. С Аргентиной играли, по моему. На «Локомотив» так и не вспомню. Когда приглашали на ветеранский матч в 2015-ом, тогда, наверное, в последний раз.

- Как считаешь, ветераны «Локомотива» должны собираться ежегодно для подведения итогов чемпионата, да и просто ради общения?
- Уверен, что должны. Знаешь, иногда обидно, что многие начинают отчёт в истории «Локомотива» с его побед, но ведь до этого люди тоже играли. Почему бы их не благодарить за годы, проведённые в клубе, даже если они пришлись на первую лигу? Нынешнее поколение должно знать, как мы играли. Через что приходилось пройти. Это же преемственность. Без неё никуда. Без прошлого нет будущего. 


Новости. Футбол